И Серафина поплыла, изо всех сил помчалась через зал. Когда она подплыла к подруге на расстояние нескольких футов, Нила закричала: «За мной!» и нырнула в одно из зеркал.

Серафина резко увеличила скорость, готовясь прыгнуть в зеркало следом за Нилой, но тут ее нагнал Олакрез (для человека его комплекции двигался он на удивление проворно). Он схватил принцессу за волосы и дернул назад. Серафина вскрикнула и попыталась вырваться, но Олакрез держал крепко.

– Не так быстро, малютка принцесса. Теперь ты моя.

Перед ее мысленным взором возник Блу. Она снова увидела, как солдаты Трао стреляют в него, как гарпун входит в его тело. Увидела, как Блу пытается перерезать прикрепленную к гарпуну нить. Потом она вспомнила о кинжале, который ей дал Гриджио. В мгновение ока принцесса выхватила клинок из кармана платья, потянулась и полоснула кинжалом по пряди волос, которую держал Олакрез.

В следующий миг она нырнула в зеркало, оставив Олакреза Дрола с клоком волос в руках.

– Кхм… Слушай, Нила… – Серафина посмотрела на свои хвостовые плавники, погруженные в какую-то низкую, широкую каменную чашу. – Неужели йеле живут в туалете?

Они находились в крошечном гроте – три на четыре фута, не больше. Русалочки вылетели через узкое зеркало в стене, и Серафина приземлилась хвостом вперед, прямо в каменную чашу.

– Ух ты. Думаю, что-то пошло не так. – Зажатая между туалетом и стеной, Нила болезненно поморщилась.

– Ты так думаешь? – Серафина вытащила плавники из чаши и отряхнула. – Фу, какая гадость.

– Серафина, твои волосы! – воскликнула Нила.

– Все настолько плохо? – Серафина посмотрела в зеркало и поморщилась. – Ой-ой. Да уж, хорошего мало.

Обрезанные пряди оказались разной длины: некоторые доходили до подбородка, другие пучками торчали над ушами.

– Что случилось?

Серафина объяснила.

– Плавать с такой головой могут только баламуты, которые косят под пиратов, – озабоченно сказала Нила. – Ты будешь привлекать к себе внимание.

Она пропела заклинание иллюзио, и волосы Серафины приобрели прежний вид.

– Чары продержатся около часа. Итак, где это мы?

Из-за закрытой двери доносились голоса и звон посуды. Нила осторожно приоткрыла створку.

– Похоже, это кафе, – сказала она и выплыла из грота.

Серафина последовала за ней.

Русалочки огляделись. В заведении кипела жизнь. Яркий солнечный свет лился в окна. За столами и у барной стойки сидели русалки и завтракали. Молодая русалочка в красном жакете мельком взглянула на Серафину и Нилу и снова уткнулась в миску с морскими водорослями. Серафина указала на круглое стеклянное окно: на нем было написано название кафешки.

– «Река Олд», значит? А нам нужна река Олт! Молодец, Нила.

Нила мрачно взглянула на надпись.

– Ой.

– Ты понятия не имеешь, где мы, так ведь? – вздохнула Серафина.

– Ну, я твердо убеждена, что мы в реке или рядом с таковой.

– И как же вы пришли к такому выводу, детектив? Неужели вам подсказало название кафе?

– Ха, очень смешно, Серафина. Мне подсказал запах пресной воды. – Нила чихнула. – У меня на нее аллергия.

Тут мимо них, грациозно взмахивая ластами, проплыла черепаха.

– Давай спросим у нее, где мы, – предложила Нила.

– Я не говорю по-тортильи.

– Я тоже. Так что пропою локворо.

Заклинание локворо позволяло русалке временно понимать незнакомый язык. Пропев заклинание, Нила обратилась к черепахе:

– Извините, мадам.

Черепаха остановилась и повернула голову – о-о-оче-е-ень медленно.

Нила знала, что черепахи все делают крайне медленно. Черепаха подняла голову и посмотрела на русалочку большими глазами.

– Привет, – тепло улыбаясь, начала Нила. – Вы знаете, что это за город?

Черепаха нахмурилась, поскребла лапой пятнистую голову. Моргнула. Глубоко задумалась. Глубоко вдохнула. Выдохнула. Опять почесала в затылке. Пошевелила ластами. И наконец неторопливо заговорила:

– Здра-а-асти-и-и.

– Ну что? Она знает, где мы? – спросила Серафина. – Что она сказала?

– Сказала «привет», – перевела Нила.

– Привет? Какое длинное приветствие. А чтобы выговорить название этого места, уйдет неделя! Забудь. Давай спросим кого-нибудь другого.

Нила покачала головой. Русалочка в красном жакете опять смотрела на них.

– Мы привлекаем внимание. Пора уплывать отсюда.

Подруги открыли дверь кафе, и на них обрушился целый шквал голосов.

– Серебро с затонувших кораблей! Прямо с терраходовской яхты! Первоклассный товар!

– Зачарованный жемчуг! Прозрачноморские жемчужины! Лучшее качество! Долговременный эффект, подплывай, народ!

– Морские черви! Мясистые, сочные! Сладкие, скользкие немертины!

Кафе стояло у главного городского течения, и утренняя торговля на рынке шла полным ходом. Прилавки ломились от всевозможных товаров. Торговцы едой продавали пресноводный корм: связки спартины[28], лягушачьи яйца, маринованных речных раков, водяных пауков в карамели и пирожные с пиявками. Торговцы, приплывшие из соленых вод, предлагали морских моллюсков, гребешков, мидий, моржовый сыр и морских улиток в витых раковинах. Еще тут имелся прилавок с подержанной одеждой и прилавок с вещами, найденными на погибших кораблях, – посуда, одежда, фонарики, чайники, ножи и мечи, даже черепа терраходов (находились любители и таких редкостей).

– У вас недостаточно сильный голос, леди? Укрепите и подтяните его с помощью нашего запатентованного усилителя! – надрывался какой-то торговец. – Он совершенно не бросается в глаза, а результат гарантирован!

Пока они плыли по главному течению, Серафина видела, что город бедный и застроен беспорядочно – не то что Лазурия. Захудалое местечко, состоящее из найденных вещей. Пресноводные русалки жили так близко от терраходов, что даже у самых бедных из них в изобилии имелось множество мусора, который они активно использовали. Проплывая по течению, Серафина и Нила видели магазин, построенный из ящиков из-под масла, и другой, сделанный из пластиковых ведер. Некоторые здания были выстроены из затонувших лодок, сложенных штабелями автомобильных покрышек, транспортных контейнеров, упавших с грузовых судов. На крышах вместо черепицы поблескивали расплющенные консервные банки и пластиковые бутылки, а ниже по течению стоял универмаг, устроенный в затонувшем танкере.

– Морские огурцы! Еще сочные! – выкрикивал какой-то разносчик.